info@i-eeu.ru
Философский спор России и Запада: предмет и тренды[1]
Уважаемые друзья, тема нашего заседания[2] имеет двойное измерение. Здесь и идеологическая постановка вопроса, и философская. Предыдущий докладчик[3] начал свое выступление в строгой философской тональности, но во второй его части перешел на идеологический и, стало быть, более эмоциональный язык, высказав ряд неоднозначных суждений. Тем не менее, в этой, второй части доклада Сергея Ервандовича я согласен с ним почти во всем, за исключением, быть может, вывода о том, что Россия находится в состоянии «стратегической растерянности». Полагаю, что «растерянность», которая наверняка имеется где-то там – в структурах государственной власти, вряд ли присуща России как таковой. По крайней мере, на уровне философского сообщества – это, скорее, ощущение и предположение, чем факт. С моей точки зрения, мы наблюдаем сегодня в РФ не что иное, как процесс все более жесткой идейно-политической и аппаратной борьбы ведущих «групп интересов» вперемешку с конкурентным столкновением в пространстве России и СНГ различных и в основном безумных как бы мировых и «национальных» проектов проолигархической направленности (глобального монетаристского, неоглобалистского «мультивалютного», неотроцкистского, квазиордынского, монархическо-черносотенного, роялистского легитимистского и т.п.), но не растерянность. Да и кто такие «мы»? Что понимать в нынешней ситуации под Россией?
В связи с этими и иными соображениями и вопросами я бы не хотел устраивать здесь идеологической дискуссии и предпочел бы осветить поставленную Клубом тему строго в рамках предложенной формулировки и с философских позиций.
Начну с того, что тема сегодняшнего заседания содержит в себе, по меньшей мере, одно логическое противоречие… В такой вот её постановке меня, в первую очередь, коробит от словосочетания «Наш идеологический спор с Западом».
Ольга Мироновна Зиновьева, открывая заседание Клуба, отметила, что нет никакого спора России и Запада, и я с ней полностью согласен. Действительно, полноценного спора нашей страны с Западом нет и не может быть уже потому, что Запад никогда не видел и сегодня не видит в нас сторону какого-то спора. Он считает себя Цивилизацией, а Россию – Мордором. Ну и зачем же ему, «великому» опускаться до дискуссии с «дикарями»?
Запад настолько велик в своих глазах, что в принципе не спорит с кем-либо и о чем-либо. Он никогда не признавал значимость русской, арабской или, допустим, конфуцианской мысли. Западные идеологи всегда видели свою миссию в том, чтобы как бы просвещать «варваров», «перевоспитывать» их, а если они оказываются не воспитуемыми, то наказывать.
То есть: от Запада в сторону России по большому счету никогда не исходило и не исходит ничего, кроме лицемерного миссионерства, а также связанной с ним прямой или латентной агрессии.
Разумеется, у таких характерных для политиков и интеллектуалов Европы и США атрибутивных черт имеются объективные источники и основания, связанные, конечно же, не с какими-то генетическими отклонениями от нормы в организмах соответствующих гоминидов, но с уникальностью самой истории и культуры западной цивилизации, о чем мы пока что умолчим.
В свою очередь, современная Россия тоже особо не спорит с Западом, потому что элементарно не способна к отстаиванию какой-то конкретной позиции: она, как минимум, не субъектна. Современная РФ не суверенна, а также – как цивилизационная целостность – мировоззренчески, идеологически и политически не самоопределена. Это СССР с первых своих дней и до так называемой «перестройки» спорил с Европой и США, уж поскольку у него имелось альтернативное видение мирового развития (так называемый «советский» и «социалистический» миропроект), а у нынешних российских квазиэлит собственной и ясной версии развития мира и своей страны нет.
Спор России с Западом всегда был локальным, фрагментарным, не целостным и односторонним. С Западом давно и безуспешно пытались спорить лишь некоторые российские самодержцы – в силу их статуса и присущего главе государства функционала. (Вспомним, к примеру, дискуссии Ивана Грозного с посланцами Ватикана, письма Екатерины Великой Вольтеру или геополитическое соперничество Александра I-го с Наполеоном). Пыталась спорить с Западом и Русская православная церковь, впрочем, не с Западом, как таковым, а с римо-католиками. Наконец, так или иначе спорили с западными интеллектуалами и представители особо продвинутой части российского, а затем советского гуманитарного сообщества – как, к примеру, Александр Зиновьев, которого Запад услышал, но после того, как услышал, не оспорил, а подверг остракизму.
Напомню, что в 2007 году Запад услышал и Владимира Путина[4] (которого он – в отличие от государства «Россия» – наделил некоторой геополитической субъектностью), но и с ним большинство западных политиков не желают спорить, предпочитая традиционную для себя тактику не дискуссии, но шельмования, поучения и наказания оппонента. Самый свежий пример: западные политики и чиновники отказались участвовать в работе Московской международной конференции по национальной безопасности (сегодня как раз последний день работы этой конференции), прибегнув к тактике бойкота РФ[5].
Не получалось у России полноценного спора с Западом (точнее, с Европой; США до 20 века не были стороной серьезных геополитических дискуссий) и в имперский период, когда нашу страну в большинстве европейских государств боялись, в чем-то уважали, но русских мыслителей (если не считать некоторых писателей вроде Федора Достоевского, Льва Толстого или Ивана Бунина, воспринимаемых европейским бомондом не как авторитетных мыслителей, но, скорее, как яркие образцы экзотической «азиопской» культуры) Запад, повторяю, в упор не видел.
Весь так называемый «спор России с Западом» – это, по сути, внутренний спор между собой самих россиян как носителей вирусов двух типов: вируса национальной ограниченности и подражательства Западу, с одной стороны, и вируса национального эгоизма (фундаменталистского самобытничества) – с другой.
Между тем, отсутствие прямого спора между Россией и Западом не означает, что не существует самого ПРЕДМЕТА для подобного спора (для заочных дебатов – спора априори).
Дело в том, что на планете Земля имеются реальные проблемы всеобщего характера, и их решение российские и западные интеллектуалы видят по-разному. Мы по-разному расшифровываем понятия «прогресс» и «благо», по-разному относимся к жизни и смерти, к государству, семье и школе; у нас разные ценности и приоритеты. И это суть предмет нашего потенциального спора.
С другой стороны, существует немало препятствий для того, чтобы этот спор так или иначе состоялся. И это – не только имманентные для западной цивилизации снобизм и расизм. Еще одна причина отсутствия такого спора состоит в объективной неспособности и неготовности и современного Запада, и нынешней постсоветской России к интеллектуальной дискуссии вокруг названных и каких-то еще «общечеловеческих» тем.
Полагаю, вы согласитесь с тезисом, что и Россия, и Запад к настоящему времени столкнулись с очевидной концептуальной исчерпанностью.
Тут, я думаю, уместно вспомнить известное выражение Александра Зиновьева из книги «Русская трагедия», в которой он назвал российское интеллектуальное поле 90-х годов прошлого века «идеологической помойкой».[6] Да, именно в таком «помойном» состоянии находится сегодня гуманитарная мысль не только в нашей стране, но и на Западе: в этой мысли в силу известных причин сегодня есть почти всё, но в не единожды использованном, затасканном, местами извращенном, а в целом – в не пригодном для употребления состоянии.
Сергей Ервандович заметил, что сегодня впору говорить о конце эпохи модерна и западной философии как таковой. Возможно, так и есть. И всё же, если судить, к примеру, по фабуле известного голливудского блокбастера «Матрица», в котором сконцентрированы и зашифрованы ключевые постулаты современной западной философской антропологии[7], у человечества – у его западнополушарной части – есть шанс. Да, сценаристы этого фильма уходят от ответа на вопрос, что человек разумный может противопоставить машинам и искусственному интеллекту, но дают ему надежду на возможность сопротивления. Так что, с моей точки зрения, сегодня уместнее говорить не о конце западной философии, а о её вероятно временном тупике: когда технологическое и интеллектуальное развитие Запада как бы продолжается, но преимущественно в замкнутом пространстве; когда познавательная экспансия во внешние миры и в пространство вечного постепенно сворачивается и подменяется самоедством – погружением в глубины собственного сознания, подсознания, физиологии, биологии и всевозможных паталогий, которые, увы, конечны. В любом случае, мало констатировать приближение конца или тупиковость западной философской мысли. Думаю, оценивая её нынешнее предапокалиптическое состояние и пытаясь понять интеллектуальные перспективы человечества, было бы не лишне назвать некоторые конкретные черты, характерные для «мыслящего мира» современного Запада.
Эти черты хорошо известны.
Во-первых, по причине своего многовекового спора с западно-европейскими христианскими богословами философы Запада естественным образом «улетели» в вульгарный бихевиоризм, предельный технократизм и крайний рационализм – такой крайний, что в современной западной гуманитарной мысли уже нет места для, например, адекватной и актуальной аксиологии, посткапиталистической и НЕмонетаристской политэкономии, альтермодернистской социальной философии, философской и иной метаантропологии, антропоцентрической футурологии, etc. – для практически всех научных дисциплин и направлений, предметом которых являются не столько материя и бытие, сколько дух и сознание.
Второе: западные мыслители настолько сильно прислонились к установкам мировой олигархии и глобального рынка, что в настоящее время занимаются уже в основном вопросами, востребованными со стороны известных «центров силы», но не отвечающими потребностям человечества как единого целого. Западные интеллектуалы, в принципе, отказались от объективной и высококачественной политической философии, поскольку на исследования и разработки в этой области мировыми элитами, судя по всему, наложен негласный запрет. Наложено фактическое табу и на такую дисциплину, как «философия мировой экономики»: её подменяет сегодня тщательно пестуемая ведущими мировыми ТНК совокупность различных отраслевых и корпоративных квазифилософий.
В результате западная философская мысль выродилась в герменевтику, неопозитивизм, семиотику, схоластику и т.п.: в частные и локальные теории и концепты, погруженные преимущественно в разрозненные контексты и схематические построения (направленные, повторю, в основном – внутрь личности), а также в производство новых терминов и их интерпретаций, но не пониманий (даже в герменевтике), системных обобщений и программ действия. Она фактически утратила границы не только с психоанализом, но и с семантикой. К примеру, один из последних «тяжеловесов» западной философской мысли, приверженец «дискурсивного анализа» Мишель Фуко ввел в оборот и интерпретировал около (или более) пятисот новых терминов, но вряд ли это способствовало пониманию сущностей актуальных социокультурных и иных процессов и явлений 21 века.
По факту, подлинное знание и профессиональные исследования в западных гуманитарных науках давно подменены «модными» (популяризируемыми) и при этом идеологически выдержанными клише и умозрительными интеллектуальными упражнениями преимущественно с языковым, визуальным или виртуальным материалом. Что же касается «новой» феноменологии, как, может быть самого предметного направления в современной западной философии, то и здесь беда: «прогрессистская» идеология Запада завела его гуманитарную мысль в тупики направленной против различных большинств (а значит и против человечества в целом) избирательной инклюзивности, изощренных манипуляций, к примеру, с понятием «доверие» – в ущерб категориям «достоверность», «объективность» и «знание»,[8] а также в исследования иных феноменов, повышенное внимание к которым западных «интеллектуалов» продиктовано принципами так называемой «феноменологической редукции». В переводе на русский язык – императивами вольной и волюнтаристской интерпретации любых явлений и событий, основанными на цивилизационном паттерне сверхрационализма (поиска выгоды) и геополитической исключительности.
Лет десять назад в одной из обзорных статей ваш покорный слуга описал понятие «философский глянец» (как антиномию категории «философский камень») – такое новое свойство современной западной философской науки, которое предопределяет окончательный отрыв формы знаниевого текста от его содержания и управляемую абсолютизацию формальных характеристик мыслительной деятельности с постепенным нивелированием неугодных власти содержаний и самого процесса их поиска.
Модернизм, неомодерн, постмодерн, метамодерн – так, судя по всему, выглядит алгоритм тупикового «развития» западной гуманитарной мысли. Завтра Запад придумает еще что-нибудь «сверхсовременное»: какой-нибудь постметамодерн или даже альтермодерн – то есть, мы пока не видим его конца, но видим множество тупиковых и, по-факту, суицидальных ветвей его эволюции. Похоже, мечта западной олигархии (а опосредованно – и научной элиты Запада) – оцифровать не только экономические процессы, социологию или, к примеру, историческую науку, дабы лишить мир возможности пересмотра изобретенной и утвержденной Ватиканом западоцентричной хронологии, но даже его величество философию. Вот мейнстримальный и активно нарастающий тренд в западной гуманитарной мысли – движение от духа, творчества и откровения к цифре и стандартам.
В свою очередь, современная постсоветская философия тоже пребывает в многочисленных ловушках и тупиках. В позднесоветское время она не могла не превратиться в схоластику (хотя и квазимарксистскую) и начетничество, ну а в новой России ударилась в крайность «трансформации», обернувшейся самооскоплением – нарастанием западопоклонства вкупе с отрицанием уникальности отечественной философской традиции, советского опыта миропроектирования и science fiction, а также самой возможности суверенного развития отечественной гуманитарной мысли.
То есть полноценного спора между Россией и Западом сегодня не может быть еще и потому, что мировоззренческие системы российской и западной цивилизаций находятся в состоянии упадка, своеобразного дна.
Известно, однако, что в случае достижения кем-либо или чем-либо некоего «дна», на этот факт можно посмотреть и по-другому. Так, в случае с декадансом и как бы исчерпанностью российской и западной философской мысли можно утверждать, что они, возможно, способны оттолкнуться от дна, а потому потенциально находятся на пороге переосмысления прошлого, настоящего и будущего мира и, соответственно, ПЕРЕОТКРЫТИЯ своих философий. Кстати, именно этой проблематике (предстоящих новых поворотов и открытий в гуманитарных науках) в ходе недавних Ломоносовских чтений были посвящены блестящие доклады директора Института философии РАН Андрея Вадимовича Смирнова и декана философского факультета МГУ Владимира Васильевича Миронова. И именно такой вариант названия 8-го Российского философского конгресса, который пройдет через год в Москве, ваш покорный слуга предложил Оргкомитету конгресса – «Переоткрытие российской философии».[9]
Что имеется в виду под обозначившейся возможностью и объективной необходимостью «переоткрытия» или, по меньшей мере, как бы перезагрузки современной отечественной философской мысли?
Это, во-первых, возможность и необходимость переосмысления целого ряда вечных вопросов философии, поскольку в 21 веке ответы на них наверняка будут звучать иначе, чем в период всей предшествующей истории человечества (как сегодня понимать категорию «прогресс», законы развития и эволюции, национальных модернизаций и глобализации; что следует понимать под новыми ценностями, смыслами, идентичностями, цивилизационными сущностями и проч.). И, во-вторых, это возможность и необходимость обращения философов к новой и действительно актуальной проблематике. Ну, например, к постановке вопросов в духе «нового экзистенциализма», связанного, в частности, с проблематикой «новой метафизики» (в контексте последних открытий в области квантовой реальности, биотехнологий, генной инженерии и т.п.), а также метафилософии и таких её объективных оснований, как заказ мировой власти на христианофобию, новое сектантство «трансгуманизма» и поиск учеными «эликсира долголетия»; как развитие искусственного интеллекта, блокчейн-культуры, кибер-реальности, технологий управления мотивациями, etc.
Не секрет, что Запад слишком увлекся утилитарно-материальной стороной жизни человека, он слишком сосредоточен на осмыслении некоторых «низменных», физиологически обусловленных феноменов, в первую очередь, такого инстинкта (или даже рефлекса) индивида, как стремление к комфорту и наслаждениям. Советская философия, напротив, игнорировала или принижала «телесное» и была сконцентрирована преимущественно на изучении таких «высоких» категорий, как «сознание», «новый человек», «справедливое общество», «социальный идеал», «мораль», «дух», etc.
В результате сегодня мы имеем вакуум в изучении и понимании сущностей таких жизненно важных феноменов, как, к примеру, механизмы и методы органичной солидарности индивидов или системно (биологически, социокультурно, экономически, политически и т.п.) обусловленные мотивации людей.
Вот и получается, что никто в России не может объяснить такой парадокс: с одной стороны, сегодня чуть ли не все российские граждане призывают спасать державу, но практически ни у кого (присутствующие не в счет) нет реальных мотиваций в действительности её спасать. Современная Россия переполнена разного рода демотиваторами. К примеру, персонажи вроде Кудрина и Чубайса считают ключевой проблемой современной российской экономики низкую производительность труда и приписывают населению РФ (в особенности – русским) врожденную склонность к лени. Вопрос в связи с этим: кто-нибудь в правящем классе современной РФ понимает, что рост производительности труда обеспечивается не только цифровизацией экономических процессов, но, в первую очередь, личной заинтересованностью людей в результатах своего труда?
Во многом аналогична ситуация и на Западе. В этом как бы идеальном, весьма толерантном и «развитом» обществе на самом деле с некоторых пор торжествует порок, опирающийся на растущее множество самых низменных искушений. Животные рефлексы и пресловутый феномен sexuality давно стали здесь главными мотиваторами жизнедеятельности и одновременно – главными разрушителями западной цивилизации.
Без учета подлинных интересов и мотиваций людей невозможны ни эффективные реформы, ни тем более модернизация страны или хотя бы её экономики. Это одна из аксиом социальной философии. К сожалению, все или почти все управленческие решения стратегического характера сегодня в России направлены против интересов народного большинства, против объективных законов и потребностей суверенного развития России как цивилизации. Отсюда и подчеркнуто пренебрежительное отношение нынешнего российского правящего класса к науке наук – философии, которая, как известно, может существовать только в одном формате: постоянного поиска истины и объяснения объективных законов, причин и сущностей происходящего.
Мы с вами можем привести с десяток и более примеров тех пустующих лакун в современной отечественной философии, которые не только не заполняются новым знанием, но элементарно не отрефлексированы. И это происходит уже потому, что профессиональная философская мысль в России никогда не была приоритетом сначала российской имперской, а затем и советской правящей элиты, ну а ныне, в принципе, не является объектом какого-либо интереса правящей элиты новой России. Как результат, постсоветская гуманитарная мысль не берется даже за то, чтобы дать адекватное определение сложившемуся в РФ за последние три десятилетия общественно-политическому и экономическому строю, стыдливо прикрываясь словосочетаниями «переходный период», «период либеральных реформ», «поиск пути» и проч. и формулой «мы не знаем общества, в котором живем».
Более того, при колоссальной потребности человечества осмыслить содержание и значение происходящих в мире «тектонических сдвигов», в настоящее время фактически под запретом – и на Западе, и в России – находится разработка новых философских оснований альтерглобалистской и постмонетаристской политэкономии, новых политических и правовых дисциплин, цивилизационной антропологии, социальной психологии, формальной логики, теории и методологии познания. И это в то время, когда новые потребительские культы (шоппинга, телевизионных реалити-шоу и сетевых коммуникаций), засилье гламура, фэшн-индустрии и рекламы, тотальное продвижение цифровизации и всевозможных постановочных зрелищ, включая «акции протеста», квазиреволюции и псевдовыборы, направлены не просто на решительное вытеснение какого-либо содержания внешне привлекательной формой, но на выкорчевывание (как я уже заметил выше) искреннего интереса и способности индивидов к суверенной деятельности и содержательному мышлению. Сегодня ни один философ, а тем более – российский, уже действительно «не может конкурировать с Боно».[10]
Итак, современные отечественные гуманитарные науки находятся в состоянии «около нуля». Тем не менее, кое-что интересное и значимое в них все же происходит – независимо от государственной политики в области гуманитарного знания. Более того, у России, как я полагаю, больше шансов вырваться из нынешних интеллектуальных ловушек и тупиков, чем у Запада.
Отмечу лишь несколько направлений, этаких «точек роста» в современной российской гуманитарной и, прежде всего, философской мысли, являющихся результатом своеобразного интеллектуального сопротивления глобализму со стороны некоторых российских интеллектуалов.
Во-первых, нельзя не затронуть такое ключевое направление развития названной мысли и, соответственно, заочного спора между Россией и Западом, которое выплескивается сегодня в публичную сферу (настолько это направление спора принципиально), как активизация исследований в области аксиологии.
У меня нет сейчас времени раскрывать всю подоплеку и содержание современной дискуссии о ценностях. Подчеркну лишь, что сегодня огромное количество философов, культурологов и социологов занимаются ценностной проблематикой и, несмотря на то, что отечественные гуманитарии никак не определятся с параметрами формулы российской ценностной матрицы, а также «цивилизационного кода» русских и россиян, продолжая открывать америки и путаться в показаниях, научная проблема в этой области в целом уже решена. Главный недостаток современной аксиологической мысли в РФ состоит в том, что в нашей стране до сих пор отсутствуют авторитетные и статусные публичные площадки (если не считать, к примеру, Зиновьевский клуб МИА «Россия сегодня»), на которых можно было бы обсуждать содержание и методологию выявления (феноменологической редукции) названной формулы.
Следует отметить также, что в процессе эволюции западной аксиологии, Европа и США ушли так далеко в сторону от традиционных христианских ценностей, что сегодня уже, по сути, сознательно отказываются от своих культурных корней. Как результат – их ценности сегодня во многом прямо противоположны ценностям российским и православным.
Посмотрите вот на эту табличку. (Она – из статьи вашего покорного слуги, опубликованной три с лишним года назад на сайте Биографического института Александра Зиновьева: http://zinoviev.info/wps/archives/1851).[11]
Вот в этой простенькой табличке в двух колонках друг против друга перечислены около трех десятков основных и преимущественно светских ценностей России и Запада и, как видим, почти все они прямо противоположны. Разумеется, это всего лишь схема, в которой немало допущений, тем не менее, она схватывает базовые черты двух цивилизационных императивных систем. Очевидно ведь, что имманентный российский интернационализм отличается от западной политической установки на мультикультурализм, западная толерантность – совсем не то же самое, что русская или российская терпимость, а отношение православных людей к такому феномену, как «свобода» принципиально отличается от отношения к этому же феномену западных христиан.
Замечу при этом, что факт существенных различий или даже антиномий в цивилизационных ценностях россиян и европейцев многие отечественные философы чаще всего объясняют, увы, фразой «так исторически сложилось». К примеру, на недавних Ломоносовских чтениях в МГУ один из уважаемых докладчиков, изложив свое видение ценностных матриц Европы и России, не мог объяснить причин присущих им различий. Не смогли этого сделать и другие участники чтений, удовлетворившись констатацией, что цивилизационные ценностные различия, похоже, «трансцедентны». И этот факт, вне всякого сомнения, не красит российское философское сообщество, выбросившее на свалку материалистическое понимание истории, а вместе с ним и формальную логику. (И это в ситуации, когда русский ученый-историк Николай Данилевский еще 150 лет назад предложил методологию анализа объективной обусловленности сущностных различий славянского и романо-германского культурно-исторических типов, о чем многие отечественные философы, судя по всему, уже не помнят).
С моей точки зрения, различия в ценностных матрицах и цивилизационных архетипах России и Запада обусловлены известными объективными факторами, например, особенностями природной среды, экономического уклада, социальной организации жизни, особенностями сформировавшихся в процессе эволюции культур и традиций, etc.
Как происходило формирование ценностных особенностей названных цивилизаций, и почему представленная в таблице антиномичность наблюдается и даже усиливается в наши дни? Ответ на данный вопрос вы можете найти, в частности, вот в этой статье (под названием «Пришло время раскрыть главную тайну Запада»), опубликованной пару лет назад на сайте РИА-новости.[12]
Разумеется, не все так гладко в продвижении в России ценностного подхода в аксиологических, онтологических и иных исследованиях. Чрезвычайному запутыванию существа данной проблемы весьма способствует, в частности, пристальное внимание к такому феномену, как «управление по ценностям» (management by values)[13] ведущих транснациональных корпораций, рассматривающих ценностный подход исключительно в качестве инструмента извлечения сверхприбыли.
Как бы там ни было, сегодня в нашей стране формируются и развиваются и другие перспективные философские и концептуальные тренды и направления: вполне в духе Александра Зиновьева – как интеллектуальные альтернативы тотальному «западнизму», а также глобалистским мейнстримальным течениям и концептам в западной социальной и политической философии, призванным обосновать и удержать идеологию «мир-системного» подхода Иммануила Валлерстайна с его делением мира на «центр» и «периферию». В частности, еще одним важнейшим направлением в отечественных гуманитарных науках (без развития которого невозможно формирование новой и адекватной российской аксиологии) становятся в наше время и так называемые цивилизационные исследования.
Напомню, что ровно год назад в Москве в ходе внеочередных Панаринских чтений была организационно оформлена так называемая Российская цивилизационная школа (РЦШ). Вот в этом докладе, опубликованном год назад в российских СМИ (см. https://aurora.network/articles/23-istorija-i-filosofija/60137-russkaja-tsivilizatsionnaja-shkola-ot-aksakova-i-danilevskogo-do-panarina-i-patriarkha-kirilla),[14] приводятся основные параметры названной школы, а также перечислены и описаны почти все ведущие исследовательские площадки РЦШ, включая философский факультет МГУ имени М.В. Ломоносова, Футурологическую секцию Российского философского общества, Институт ЕАЭС, Научный совет РАН по изучению и охране культурного и природного наследия, Экспертный центр ВРНС, НИИ социального антропогенеза, Евразийский клуб, Институт русско-славянских исследований имени Н.Я. Данилевского, Российский НИИ культурного и природного наследия имени Д.С. Лихачева и т.д.
Исторически большая часть русской классической философии и историософии (а это – сотни великих имен от Алексея Хомякова и Константина Аксакова до евразийцев Николая Трубецкого и Петра Савицкого) тяготела к парадигмам православной этики, цивилизационного подхода, антропоцентризма и проч. И сегодня отечественная цивилизационная школа вновь объединяет более сотни российских гуманитариев, занимавшихся в или занимающихся ценностной и цивилизационной проблематикой уже в постсоветское время. В списке ученых-цивилизационщиков 21 века имеются уже и свои классики: А.А. Зиновьев, Н.Н. Моисеев, А.С. Панарин, В.С. Степин, О.А. Платонов, В.Н. Расторгуев и другие.
Буквально на днях ваш покорный слуга выступил с докладом на закрытом семинаре в одном из силовых вузов Москвы на тему «Цивилизационные циклы и методология прогнозирования глобальных событий», а не далее, как послезавтра в одном из Высших учебных заведений Подмосковья состоится 3-е заседание Рузского клуба, который является одной из ядерных площадок РЦШ и объединяет руководителей и сотрудников гуманитарных кафедр ведущих силовых вузов страны: университета МВД России и его филиалов, Академии ФСБ России, Московского военного института Федеральной пограничной службы ФСБ РФ, Военного университета Министерства обороны РФ, Военно-космической академии им. А.Ф. Можайского и других.
В частности, в октябре 2018 года при активном участии Рузского клуба были организованы и проведены общественные слушания по проблеме «цивилизационной безопасности» России. То есть в гуманитарной и политической среде сегодня формируется новый дискурс, предполагающий распространение и развитие цивилизационного подхода в гуманитарных науках и, соответственно нового понятийного аппарата в исследованиях и анализе самых разных актуальных процессов, феноменов и тем, включая проблемы государственной безопасности, стратегию внешней политики РФ, различные аспекты российской оборонной политики и т.п.
Далее: через три недели в Московском педагогическом государственном университете состоится Круглый стол на тему «Русская идея и цивилизационный суверенитет России» – и таких круглых столов и конференций (по цивилизационной проблематике) в московских вузах в текущем году будут еще десятки, а по России – до сотни.
Словом, цивилизационные исследования и становление такой новой научной дисциплины, как «цивилизациология» – это, без преувеличения, ведущий тренд в современной российской философии, если отвлечься от тех некоторых, навязываемых России трендов (например, «глобалистики», специфически ориентированных гендерных разработок, экспериментов в области «биополитики», «поведенческой социологии» или же исследований, направленных не столько на изучение, сколько на формирование так называемой «гражданской идентичности» людей как альтернативы их органичным и естественным социокультурным, этническим и иным идентичностям), которыми заняты сегодня в РФ значительные философские массы в виду финансирования и иной поддержки названных научных, околонаучных и квазинаучных направлений из-за рубежа.
Казалось бы, что нового могут привнести современные российские философы в теорию цивилизаций после фундаментальных изысканий в данной области таких всемирно известных ученых, как Арнольд Тойнби, Освальд Шпенглер, Фернан Бродель, Сэмюэль Хантингтон, Элвин Тоффлер и десятков других западных философов, социологов и историков? Напомню, в связи с этим вопросом, что ни один из них не считал Россию полноценной и самобытной цивилизацией, не исследовал её, а если и описывал российскую цивилизационность, то в искаженном виде или в уничижительных характеристиках. Кроме того, практически все известные западные мыслители в своем анализе мировой и локальных цивилизаций занимали и занимают позицию ЦИВИЛИЗАТОРОВ, в то время как их российские коллеги в массе своей – просто ЦИВИЛИЗАЦИОНЩИКИ.
Вот последнее подтверждение данного тезиса – книга малоизвестного англоязычного историка Роджера Осборна – «Цивилизация. Новая история Западного мира».[15] Сегодня вы можете встретить её (это уже третье издание книги на русском языке) на прилавках всех книжных магазинов Москвы. Уже в самом названии этого 800-страничного труда мы снова видим тождество между понятиями «цивилизация» и «Запад». Книгу эту почти никто не покупает, но ведь её кто-то сознательно навязывает российским читателям в расчете, видимо, на её явно «цивилизаторский» характер.
Но вернемся к краткому обзору живых и развивающихся направлений в современной российской философской науке. С моей точки зрения, еще один перспективный тренд в современной российской философской науке – нарастающие исследования антропосферы планеты Земля и всех её составляющих, основанные на иной, чем в западной гуманитарной мысли методологии: не биоцентризма, но собственно антропоцентризма с восполнением недостатка в современных антропологических теориях и биополитике результатов социальных и политэкономических исследований, а также с обращением отечественных ученых к опыту применения на практике ноосферной теории Владимира Вернадского, концепции планетарного этногенеза Льва Гумилева, результатов изучения антропогенного фактора под руководством Никиты Моисеева, футуристических изысканий российских и советских ученых-технократов, ряда открытий в области ДНК-генеалогии российско-американского биохимика Анатолия Клесова, etc.
Ну и, конечно же, чрезвычайно перспективны сегодня в России такие направления в области отечественной философской мысли, как «философия посткапиталистической экономики», «постсоветская социальная философия», «философия суверенного образования», «философия национальной системы управления», методология «деятельностного подхода», «философские аспекты информатизации и цифровизации», методология «мотивационного подхода», «философия будущего», «постхристианская аксиология» и т.п. (Это все отдельные и очень объемные темы, о чем мы поговорим как-нибудь в другой раз).[16]
В завершение доклада позволю себе провести некоторые параллели между актуальной философской проблематикой и идеологией – этими двумя неразрывно связанными и взаимообусловленными феноменами.
Замечу в связи со сказанным, что пять лет назад первая статья вашего покорного слуги на сайте «РИА-новости» многоуважаемого Агентства «Россия сегодня» звучала так: «Национальная идея найдена».[17] Эта статья начинается с такого вот прогноза: «К 2017-2018 году идея цивилизационного развития России станет в нашей стране определяющей». Что ж, она действительно стала таковой. Примеров тому – множество. И это не только оформление Российской цивилизационной школы, о которой я говорил выше. К примеру, только за последний год в РФ было выпущено около двух десятков монографий по цивилизационному развитию РФ. (Например, вот эта монография, которая вышла в прошлом году; она так и называется – «Цивилизационное развитие России»).[18]
Вот еще одна монография, которую мы получили из типографии буквально вчера[19], в которой проблематика цивилизационного развития нашей страны впервые увязывается с проблематикой такого модернизационного развития России, которая не только не подразумевает обязательной в таких случаях вестернизации, но противостоит ей. На днях Институтом ЕАЭС запущена также подготовка специального Глоссария по цивилизационной проблематике.
Но самое серьезное подтверждение и актуальности, и чрезвычайной значимости названного мной тренда – это слова президента России Владимира Путина, произнесенные им в ходе Всемирного русского народного собора несколько месяцев назад – 1 ноября 2018 года. В своем выступлении на Соборе президент РФ отметил, что «тема нашей нынешней встречи и большая часть дискуссий в эти дни посвящены цивилизационному развитию России»…[20] И далее здесь приведена еще одна цитата из его выступления про Россию, как «самобытную цивилизацию».
Как видим, нам (тем, кто оформил и продвигает в отечественной гуманитарной науке творческое наследие русской философии, а также новые разработки по линии Российской цивилизационной школы) за последние примерно 7-8 лет удалось раскачать цивилизационную тему, сделать её мейнстримальной в отечественной философии и к 2018 году вывести на уровень идеологического предложения главе государства. К сожалению, в нашей стране сегодня укрепляются и обрастают квазиидеологическими концептами и клановой мифологией различные «группы интересов», которым Россия как мощная трансрегиональная цивилизация и один из ведущих полюсов многополярного мира решительно не нужна.
Цивилизационный подход предполагает развитие в России социальной, этнической и религиозной целостности и солидарности, а также становление и укрепление такой геополитической субъектности, как российский народ. Увы, представители компрадорского сегмента нынешней российской элиты, нацеленные на формирование в РФ кастового общества и «единение» власти не с народом, а с известными зарубежными «центрами силы» и западной олигархией как таковой, считают укрепление в России цивилизационной методологии и идеологии опасным для своего личного благополучия. И что с этим делать – тоже предмет отдельного разговора…
И последнее: миропроект, предполагающий формирование на планете Земля многополярного мира, методология цивилизационной солидарности, «ценностный подход» и антропософия «Русского Духа», цивилизационные исследования, философия модернизационного развития, социология мотиваций, основы суверенной экономики, концепции «антропологического восхождения» и формирования субглобальных антропосистем, метафизика «Русского Космоса», метафилософия евразийского пространства и «Русского Севера», историософия и антропософия евразийства, концепты посткапитализма и альтерглобализма, мегаконцепты формирования в России «солидарного общества», «солидарной экономики» и «солидарной политической системы», а также методология «органической солидарности» – всё это вектора наших реальных и потенциальных ответов Западу в заочном с ним споре. Но нужно понимать, что названные здесь направления современной отечественной гуманитарной мысли – лишь первые ростки обретения Россией своей концептуальной и мировоззренческой субъектности.
Спор же с Западом может стать очным и полноценным лишь в том случае, если у РФ как таковой появится целостная, суверенная и весомая позиция относительно будущего самой себя и мира.
[1] Расширенная версия доклада директора Института ЕАЭС В.А. Лепехина на заседании Зиновьевского клуба от 25.04.2019 года. Первая версия доклада опубликована здесь: http://zinoviev.info/wps/archives/4355
[2] Тема заседания Клуба от 25.04.2019 г. – «Идеологический спор России и Запада: цели, стратегия, предмет»
[3] Имеется в виду доклад политолога С.А. Кургиняна на том же заседании
[4] Речь идет о выступлении президента России В.В. Путина на Международной (2007 г.) конференции по безопасности в Мюнхене
[5] См. http://allbreakingnews.ru/zapad-bojkotiruet-konferenciyu-po-bezopasnosti-v-rf/
[6] См. Зиновьев А.А. Русская трагедия. – Родина, 2018, 528 с.
[7] Третью и финальную серию блокбастера следовало бы назвать не «Матрица. Революция», а скорее «Матрица. Апокалипсис». Разумеется, Апокалипсис – это еще не конец чего-либо, а всего лишь время, предшествующее второму пришествию Христа
[8] См. Лепехин В.А. Что такой когнитивная война и как в ней победить. // РИА-новости, 26.04.2016. – Эл. доступ: https://ria.ru/20160426/1420518962.html?in=t;
См. также: Лепехин В.А. Сирия стала главным полем битвы Запада против России. // РИА-новости, 11.11.2015. – Эл. доступ: https://ria.ru/20151111/1318772237.html
[9] На момент написания данного доклада Оргкомитет конгресса склоняется к такой формулировке темы «Российская философия и полицентричный мир»
[10] См. «Философ не может конкурировать с Боно». (Эссе Эрика Хобсбаума о судьбе интеллектуалов в XXI веке). // Republic, 25.08.2017. – Эл. доступ: https://republic.ru/posts/86012
[11] Лепехин В.А. Русских нужно уничтожать, потому что у них «не те» ценности. 22.03.2016. – Эл. доступ: http://zinoviev.info/wps/archives/1851)
[12] Лепехин В.А. Пришло время раскрыть главную тайну Запада. // РИА-новости, 12.09.2017, – Эл. доступ: https://ria.ru/20170912/1504184920.html
[13] См. Лепехин В.А. «Управление по ценностям»: основные методологические принципы Экономической школы Института МИРБИС [Электронный ресурс] // Вестник МИРБИС. 2018. № 4 (16). С. 13-23
[14] Лепехин В.А. Российская цивилизационная школа: от Аксакова и Данилевского до Панарина и Патриарха Кирилла. // Аврора, 13.07.2018. – Эл. Доступ: https://aurora.network/articles/23-istorija-i-filosofija/60137-russkaja-tsivilizatsionnaja-shkola-ot-aksakova-i-danilevskogo-do-panarina-i-patriarkha-kirilla
[15] См. Роджер Осборн. Цивилизация. Новая история Западного мира. – М., АСТ, 2018, 820 с.
[16] В отличие от ценностной и цивилизационной проблематики, которая из новой для России научной волны превращается в своего рода цунами, антропологические исследования в российской философии только начинаются, и начинают гнать эту новую волну НИИ социального антропогенеза и Институт ЕАЭС. Думаю, что лет через пять в ходе очередного заседания Зиновьевского клуба мы подведем итог запуска в философскую среду и этой темы
[17] Лепехин В.А. Национальная идея найдена. // РИА-новости, 31.07.2014. – Эл. доступ: https://ria.ru/20140731/1018124260.html
[18] Цивилизационное развитие России: наследие, потенциал, перспективы. // Коллективная монография / Под общ. ред. В.А. Черешнева и В.Н. Расторгуева. – издательство Воробьева, 2018, 440 с.
[19] См. Цивилизация и модернизация: история и современность. // Коллективная монография / под ред. Проф. В.Ю. Бельского, проф. Е.А. Когай. М. 2019. 365 с.
[20] Путин В.В. Выступление на XXII Всемирном народном соборе 01 ноября 2018 года. – Эл. Доступ: https://vrns.ru/news/4976