info@i-eeu.ru
Российская и зарубежная пресса рассматривает неожиданную отставку в Грузии премьер-министра Георгия Квирикашвили в контексте событий, связанных с массовыми выступлениями в Тбилиси против прокурора республики. Главный прокурор Грузии Ираклий Шотадзе в итоге ушел в отставку, однако выступления в столице страны продолжились, и участники протестов потребовали отставки также премьера и правительства.
Через день после ухода премьера правящая партия выдвинула на пост технического руководителя правительства и.о. министра финансов Мамуку Бахтадзе, которого некоторые эксперты – с большой, как я считаю, натяжкой – назвали «армянским Пашиняном».
Сам Квирикашвили, объясняя свою отставку, никак не комментировал протесты в Тбилиси, заявив, что его отставка – добровольная, и связана она с его несогласием с позицией руководства правящей партии. Никаких фамилий бывший премьер не назвал, однако все в Грузии знают, что шефом «Грузинской мечты» является бизнесмен-олигарх Бuдзина Иванишвили и, стало быть, Квирикашвили не согласен с некими предложениями этого подлинного хозяина правящей партии и страны как таковой.
Грузины, как известно, народ горячий, и причиной решения Квирикашвили могла стать эмоциональная реакция этого политика на что угодно – даже на некоторые не совсем приятные слова лидера партии в свой адрес. И все же я полагаю, что за отставкой премьер-министра стоят его фундаментальные расхождения во взглядах cгруппой весьма влиятельных в Грузии политиков и бизнесменов.
Тут нужно понимать, что, как и все европейские страны постсоветского пространства, Грузия разрывается между двумя моделями национального развития. Одна модель (условно консервативная) – это ориентация элит на существующие в стране ресурсы и традиции, на народную поддержку и реализм; вторая (либеральная) модель предполагает опору на популизм, ориентацию на Запад и ожидание от него инвестиций и прочих утилитарных преференций.
В условиях незрелости политических систем в постсоветских странах первая модель нередко ведет общество к каким-то административным решениям, связанным с попытками мобилизации элит и населения (как это происходит, к примеру, в России, Беларуси, Азербайджане и государствах Центральной Азии и проч.). Вторая модель чревата формированием прозападных олигархий, сопровождающихся становлением в стране периферийной экономической модели и периодическими провалами республики в охлократию, предвестником и результатом которых нередко становятся уличные выступления. (Так произошло на Украине, в Молдове и Армении и, похоже, происходит и в Грузии).
Разница между этими двумя подходами к развитию страны до сих пор была выражена и продемонстрирована в различных позициях по ряду вопросов между двумя Георгиями – Маргвелашвили и Квирикашвили. Для первого характерен некоторый прозападный романтизм (что позволительно президенту страны, связанному в основном с реализацией представительских функций), второму же присущ реализм, уж поскольку премьер-министр обязан решать в текущем режиме конкретные вопросы жизнедеятельности страны. Вот почему президент Грузии, говоря, к примеру, о необходимости сотрудничества с РФ, в качестве непременного условия называл пересмотр Россией своего решения о признании Абхазии и Южной Осетии. Премьер-министр же таких условий перед Россией не ставил и на деле пытался выстраивать конструктивное взаимодействие с российским руководством, прекрасно понимая, насколько от этого зависит экономика его страны.
Не случайно, уходя со своего поста Георгий Квирикашвили произнес такую фразу: «Я старался быть премьер-министром каждого гражданина Грузии».
К сожалению, кое-кому в Грузии и за её пределами нужно, чтобы глава правительства служил не рядовым грузинам, а конкретным олигархическим структурам. Эти олигархические структуры заинтересованы в том, чтобы развивать отношения с зарубежными (западными) «партнерами», как бы оказывающими поддержку их бизнесам. И, в отличие от грузинских граждан, все больше зависящих от российского туриста и российского потребителя продукции грузинских виноделов и прочих аграриев, а потому ориентирующихся на партнерские отношения с Россией, дающей им реальную работу и какой-никакой доход, правящим сегодня в Грузии олигархическим кланам милее «помощь» Запада.
В свою очередь, олигархическая власть везде и всюду опирается на охлократию – власть улицы, которую периодически спускают с поводка против конкурентных сил. Тем более, если в стране начинается предвыборный процесс (а в Грузии осенью с.г. должны состояться президентские выборы).
Выступления населения против тех или иных политиков нередко проходят по делу – как, к примеру, выступление в соседней Армении против Сержа Саргсяна или же выступление в Тбилиси против решения суда Грузии по делу о двух убийствах. Однако всякий раз прозападные олигархические структуры направляют эти выступления туда, куда им нужно.
В Армении, решив вопрос о смене власти в пользу проамериканского политика, демиурги управляемой охлократии направили улицу сначала против «карабахского клана», затем против Kатоликоса Армянской Апостольской церкви Гарегина, а параллельно – под предлогом борьбы с коррупцией – против пророссийских бизнесменов и тех, кто представляет угрозу новому режиму. Полагаю, что отставка в Грузии Георгия Квирикашвили – тоже во многом результат давления на элиты этой страны из-за рубежа.
Неким внутренним и внешним силам, приговорившим Грузию к членству в НАТО и противостоянию с Россией, не нужен во главе правительства этой страны последовательный патриот и прагматик.
Этим силам нужен во главе кабинета министров технический персонаж, который будет действовать по рецептам МВФ, ЕС и других западных структур. Ну, условно, – грузинский Пашинян. Не по форме, но по сути.
В таком вот контексте недавние массовые выступления в Тбилиси стали не причиной, а лишь поводом для устранения Квирикашвили и его команды. Накануне президентских выборов грузинская прозападная олигархия стремится оградить себя от любых случайностей.
Владимир Лепехин
директор Института ЕАЭС